София Коппола: "Я ездила к Куросаве еще ребенком"

Она – дочь легендарного режиссера Фрэнсиса Форда Копполы. Сегодня ее считают одним из самых подающих надежды режиссеров. Несмотря на обвинения в папиной протекции, София уверенно отстаивает свое собственное видение кинематографа.

Ее последняя работа «Мария-Антуанетта» сделана вопреки принятым законам съемок исторических картин (фильм, кстати, получил «Оскара» за лучшие костюмы). О том, что осталось за кадром, София поделилась с нашим корреспондентом Ольгой Ларионовой.

—

Шампанское соединяет эпохи

– София, почему вы обратились к исторической теме?

– Если честно, личность Марии-Антуанетты меня никогда не интересовала. Из курса истории знала, что она была французской королевой, и только. И вот однажды старый друг моего отца, декоратор Дин Тавуларис, во время ужина рассказал мне, что читает книгу Стефана Цвейга. Она настолько увлекла его, что он стал в деталях описывать, как жила австрийская принцесса при французском дворе. Когда я узнала, что Мария-Антуанетта была привезена в Версаль в четырнадцать лет, и о ее совершенно ненормальных отношениях с мужем, загорелась желанием узнать больше. Прочла еще несколько книг и, к удивлению, узнала в ней… себя. Мне очень захотелось передать ощущения, с которыми прожила свою короткую жизнь эта женщина.

У меня не было цели сделать строго историческую картину. Гораздо больше мне были нужны визуальные впечатления. Съездить на место, где протекала ее жизнь, впитать ту атмосферу. Трудность была в том, как передать настроение той эпохи зрителю. Мы ведь в действительности мало знаем, какой именно была жизнь людей в те времена. К примеру, в фильме часто пьют шампанское, но я не уверена, что его тогда все время пили. Зато это соединяет прошлую эпоху с нынешней. Ведь шампанское и сейчас пьют во время праздников – оно всем знакомо.

– Для вас было важно, чтобы у зрителя создавалось ощущение сегодняшнего времени?

– Именно. То, что происходило с французской королевой, сплошь и рядом можно увидеть сегодня. Посмотрите, как живут жены богатых людей! Чем они себя развлекают? Шоппингом, увеселениями, в то время как их мужья заняты работой. История повторяется, меняются только декорации.

– В чем секрет работы режиссера Софии Копполы?

– Перед каждой съемкой я создаю «книгу стилей». Заношу в нее все картинки, которые рождаются по мере написания сценария. В конце такая книга определяет атмосферу фильма, его колорит. Все это показываю техническим сотрудникам, чтобы они имели представление, над чем надо будет работать. Я использую изображения, найденные в журналах, книгах, фильмах. Это не плагиат, а поиск образа.

– Судя по бюджету фильма, много вы нарисовали в своей книжке…

– Это правда. Мне хотелось показать пресыщенность версальского двора, которая отразилась на жизни Марии-Антуанетты. Это, например, можно увидеть по пирожным, которых в фильме просто завал – картина походит на гигантскую кондитерскую. Нам поставляли знаменитые французские пирожные «макарони» под цвет костюмов. Поначалу каждый раз после съемки мы ели эти пирожные, но потом так объелись, что всем стало ясно, каким должен быть фильм. Приторно-сладким!

– У вас ведь богатый опыт работы дизайнером одежды. Костюмы сами разрабатывали?

– И да, и нет. Я работала с Миленой Канонеро, одним из лучших костюмеров в Голливуде, которая понимала все, что сидело в моей голове.

– Говорят, и обуви было заказано огромное количество.

– Не знаю, какое, но, думаю, оно должно быть колоссальным. Туфли делали в соответствии с модой XVIII века, добавляя современные детали. Кстати, самые наблюдательные смогут заметить в фильме современную туфельку, оставленную в траве. Это не специально было сделано – просто одна из актрис забыла ее там. Но мой брат Роман, который работал со мной в качестве помощника режиссера, уговорил не убирать ее из фильма.

Двадцать лет не знала, чем заняться

– Отец был продюсером фильма, брат помогал на съемочной площадке. Вы решили продолжить копполовские традиции в кино?

– А это очень удобно. Ты работаешь с людьми, которым доверяешь. Брат хорошо знает свое дело и прекрасно меня понимает – нам не надо тратить время на выяснения, кто чего хочет. Поэтому нисколько не сомневалась, передав ему снимать некоторые эпизоды, например сцены охоты. Мы ведь с ним вместе постигали науку съемки, когда отец подарил нам камеру. Кстати, и грим делает только моя мама. Это очень интимные моменты, и хорошо, когда их запечатлевает близкий тебе человек.

– Но вы ведь не хотели вначале заниматься кинематографом?

– Согласна. Двадцать лет своей жизни я провела, не понимая, чем должна заниматься. Перепробовала многое. Поскольку все в моей семье жили только кинематографом, вначале я хотела избежать этого мира. Даже несмотря на то, что очень любила кино – отец часто брал меня, маленькую, на съемки. После художественной школы занималась фотографией, а затем начала снимать маленькие фильмы. Вот тогда и поняла, что не от того убегала. В сущности, кино – соединение всего, что мне нравится: живописи, фотографии и музыки.

– Вы, как и Мария-Антуанетта, выросли под прожекторами пристального внимания. В вашем случае – к великому режиссеру Фрэнсису Копполе. Нет ощущения обделенного детства?

– Нет. Рядом с нами было очень много талантливых людей, и родители часто брали нас с собой в поездки. Столько культур пронеслось в детстве передо мной, боюсь даже начинать считать. Скажу, к примеру, что ездила ребенком к Куросаве. Это, пожалуй, одно из ярчайших воспоминаний.

– Отец, как продюсер ваших фильмов, вмешивается в процесс съемок?

– Во время работы над последним фильмом он приходил на площадку шесть или семь раз. Что-то советовал, но в целом предоставил мне свободу в интерпретации этой истории.

В моих сценариях нет диалогов

– Вы не только снимаете, но и сценарии к своим картинам пишете сами. Не доверяете другим?

– Просто не могу себе представить, что снимаю фильм, который не я написала. Мне ведь важно самовыражение, а не просто постановка. Но если бы вы видели мои сценарии! В них практически нет диалогов, одна главная линия. Это скорее наброски к работе. Пожалуй, «Мария-Антуанетта» – первый фильм, в котором я вставляла разговоры, и то лишь потому, что много читала и не хотела упустить некоторые ключевые моменты из жизни Марии-Антуанетты. На сценарий у меня уходит минимум времени, остальное – поиски того, что и как показать. Обычно все сцены пишутся в финальном монтаже. К примеру, изначально в сценарии было запланировано показать развитие сюжета до самой экзекуции над королевой, но по ходу съемок у меня пропало это желание. Захотелось просто показать ее эволюцию с момента прибытия в Версаль до отъезда оттуда.

– Были сцены, которые вы не знали, как снимать?

– Честно – да. Сцены заседаний королевского совета, например. Все политические и дипломатические дискуссии. Без этих кадров было не обойтись, но я не знала, как их снимать…

– А что все же вам нравится больше: снимать или писать?

– Монтировать. Нет такого стресса, как на съемочной площадке, когда все зависят от тебя. На монтаже ты уединяешься и начинаешь собирать пазлы. В твоих руках множество кусочков, и вот тут для меня начинается творчество, сравнимое разве что с написанием картины.

—

Источник: Собеседник