Кино эпохи развитого прагматизма

Объявление решений Государственного фонда поддержки кинематографа, отобравшего 13 социально значимых проектов и распределившего между ними 500 млн руб. бюджетных средств, не стало большим сюрпризом. Своими соображениями в газете Коммерсантъ делится Андрей Плахов. В печать еще раньше просочились сведения о фильмах нового госзаказа, характер которых часто озвучен в самих названиях. Среди них — "Тихая застава", "Проект "Осетия"", "Скобелев", "Парень из нашего города", "Святитель Алексий". Особенно вдохновляет идея "Калачей" — истории о юноше, который во что бы то ни стало пытается попасть в армию, хоть никак не призовут. Впрочем, если это будет комедия об Иванушке-дурачке, почему нет? Среди поддержанных проектов есть и еще парочка других, которые могут стать в своем роде прикольными: это когда пафос и официозность оборачиваются самопародией. Есть и "датские": так, к 200-летию окончания русско-французской войны появится "Василиса Кожина" — как сказано в аннотации, "история любви русской Жанны д'Арк Василисы Кожиной и французского офицера Блие на фоне кровопролитной войны 1812 года". Разумеется, это будет копродукция, консультировать которую намерен лично посол Франции в России Жан де Глиниасти. Скепсис, испытанный в киносообществе в связи с принятыми решениями, объясняется даже не тематической одиозностью выбранных работ, посвященных главным образом подвигам солдат и омоновцев, конфликтам в горячих точках Кавказа и Средней Азии, преданиям Древней Руси и героям православного культа. Причина скепсиса — в отсутствии понимания у руководства фонда, его экспертизы и попечительского совета законов и механизмов, на основе которых развивается кинематограф в современном мире. Грубо говоря, во всех киноиндустриях существует два сложно сообщающихся потока — коммерческое кино и так называемый артхаус. Мне с самого начала не нравился этот термин, пришедший лет десять назад (а за границей раньше) на смену другим, которые в той или иной степени скомпрометировали себя,— "авторское кино", "трудное кино", "кино не для всех". Но лучше уж эти немного прямолинейные и в чем-то наивные определения, чем абстрактный и бездушный "артхаус". В нем есть раздражающий призвук чего-то совсем чужого и выморочного. Если раньше он ассоциировался с интеллектуальной заумью, то по мере радикализации нашего молодого кино артхаус стал восприниматься как синоним чернухи, мата, мрака и негатива, от которых массовая публика решительно отвернулась. Да, это действительно кино не для всех. Но все равно именно в области авторского, даже экспериментального творчества заложены пружины, которые движут кинематографом — в том числе, как ни странно, и массовым, и социальным. Хиреет один поток — иссякает и другой. Проблема в том, что публика отвернулась и от коммерческого кино отечественного разлива. Чем объяснить, что в начале нулевых несколько российских картин ("Ночной дозор", "9 рота") нарушили монополию Голливуда и пробились к сердцам и кошелькам кинозрителей? А сейчас мы завершаем десятилетие весьма унылыми показателями проката, где российские фильмы на порядок уступают американским, а приличные цифры дают вовсе не "блокбастеры" (еще один скомпрометированный у нас термин), а бытовые комедии, главным образом класса "Б". Объяснить это можно только одним — тем, что творческий подход к кинематографу все больше отодвигается на задний план. А на первый выходят чисто прагматические факторы. Прагматизм произведенной в киноиндустрии реформы и есть ее самое уязвимое звено. Обратимся еще раз к списку счастливцев, получивших господдержку по графе "социалка". Комментируя его, глава фонда Сергей Толстиков назвал два главных условия: прозрачность общего бюджета (фонд финансирует проекты лишь от 25% до 40% всей суммы) и поддержку телеканалов. Таким образом дающая рука хочет подстраховать себя от возможных финансовых провалов. Но главной задачи — создания полноценного национального кино, интересного кинотеатральной аудитории, таким путем не решить. Ставка на патриотизм может оправдать себя только при очень искреннем и высокохудожественном исполнении, но мастеров, подобных Эйзенштейну и Ромму, сегодня нет, а традиции исторических и биографических фильмов в нашем кино слишком архаичны, чтобы привлечь молодых зрителей. Не случайно в списке появляются более актуальные с этой точки зрения проекты о Юрии Гагарине, Викторе Цое или героях "невидимого фронта" — разведчиках, послуживших прототипами персонажей "Семнадцати мгновений весны". Главное же, многие проекты выглядят с творческой стороны абсолютно непроработанными: сценарии их представляют собой так называемую рыбу, имена солидных режиссеров иной раз ставятся для того, чтобы произвести впечатление, а на самом деле за всем этим не слышно дыхания большого кино. В результате не слишком довольны все, включая даже привилегированных продюсеров, дважды обласканных фондом — в качестве компаний-лидеров и производителей социально значимых проектов. От государства все меньше ждут нестандартных решений и все больше рассматривают его как дойную корову, готовую кормить хилую современную идеологию. И все чаще вспоминается, что, скажем, "Возвращение" и "Овсянки" — два фильма, ставшие визитными карточками российского кино за рубежом,— произведены вообще вне государственных структур. --- Источник: Коммерсант